Химики, естественно, предпочитают объяснять все свойства веществ наязыке химии, но когда они, наконец, разделываются с трудностями, порожденнымииспользованием инженерами иных единиц измерения (например, для энергии),то часто обнаруживают, что рассчитанные ими параметры прочности не толькоотличаются от истинных на несколько порядков, но даже качественно не имеютничего общего с результатами экспериментов. После этого они склонны заброситьвсе, утверждая, что предмет и не интересен, и не важен. Отношение физиковк этой проблеме несколько иное, но очень многие из них в течение долгоговремени гнались за другим зайцем: надо было разбираться в том, что происходитвнутри атома.
Бесспорно, в наши дни совместными усилиями физиков и металловедовудается в удивительных подробностях разгадать происходящие в металлах процессы,но классическое металловедение слишком долго оставалось чисто описательнойнаукой. Металловеды знали, что, добавив тот или иной элемент к сплаву,они как-то изменят его свойства. Еще они знали, что нагрев, охлаждение,ковка меняют механические свойства металлов. С помощью оптического микроскопаони могли наблюдать лишь сравнительно грубые различия в микроструктуре.Но, несмотря на то что наблюдаемые структуры как-то определяли механическиесвойства металлов, эта связь сама по себе не могла считаться убедительнымнаучным объяснением механического поведения металлов и сплавов.
Суеверия и ремесленничество
Если наука о материалах оказалась тяжела даже для ученых, вряд ли можнопредположить, что наши предки вполне осознанно обрабатывали и использовалиматериалы. И в самом деле, ни одна из технических дисциплин не изобилуетсуевериями в такой степени. Можно было бы (а быть может, и должно) написатьобъемистую полную ужасов книгу о предрассудках, связанных с получениемматериалов. Так, в древнем Вавилоне при изготовлении стекла использовалисьчеловеческие эмбрионы; японцы закаливали мечи, погружая их докрасна раскаленнымив тела живых пленников. Обычными были случаи погребения жертв в основанияхзданий и мостов, лишь в древнем Риме людей заменили чучелами. Подобныеобычаи связаны с примитивной философией, которая каждую конструкцию наделяласобственной духовной жизнью.
Со временем человек стал менее жестоким, но не менее суеверным.Во всяком случае, некоторые пережитки иррационального чувствуются дажев нашем сегодняшнем отношении к материалам. Так, зачастую весьма бурнообсуждаются вопросы о применении старых и новых, натуральных и синтетическихматериалов, причем бушующие на такого рода дискуссиях эмоции далеко невсегда основываются на реальных знаниях или экспериментальных доказательствах.Эти предубеждения наиболее сильны в быту (“Может ли что-нибудь сравнитьсяс шерстью?” или “Нет ничего, подобного коже!”), но иногда они проникаюти в область проектирования серьезных конструкций.
